На Дне ВМФ в Набережных Челнах 26 июля с 75-летием поздравили моряков Павла Карташева и Александра Запускалова. Они рассказали корреспонденту о своей службе.

Моряк-моторист Павел Петрович Карташев (на фото слева): «Нас, деревенских парней, в 1958 году призвали в армию. Из Казани до Владивостока мы ехали на товарных поездах 22 дня, потому что ехать можно было только ночью. Дело было поздней осенью, и все очень мерзли, пока добирались. После учебки я попал на корабль, а затем меня перевели мотористом на судно побольше. Порядок был флотский, никакой дедовщины: уже 53-й год пошел после окончания службы, и мы все с радостью встречаемся. Скучаю по морю и по службе».

Моряк-подводник Александр Иванович Запускалов (на фото справа): «Я служил на первой атомной ракетной подводной лодке во время Карибского кризиса. В 1961 году мы сопровождали ракетные комплексы на Кубу, а когда возвращались с этого задания, рядом с Англией у нас произошла авария атомного реактора. В те времена не было предусмотрено никакой защиты для предотвращения атомного взрыва. Опасность заключалась в том, что на борту находились две ракеты и 8 торпед, снабженные ядерными боеголовками. Это было в разгар холодной войны, поэтому, выходя в море, все готовились. Когда случилась эта авария, мы не знали, как ее ликвидировать. Температура росла, и нельзя было допустить, чтобы она поднялась выше 900 градусов, иначе случился бы взрыв. Были созданы аварийные группы по 2 человека, которые должны были варить дополнительную систему, чтобы охладить реактор. Зайти в реактор было опасно для жизни. Я смотрел из пятого отсека в иллюминатор и видел, что воздух был так ионизирован, аж синие стрелы летали. А туда нужно было зайти без какой-либо защиты! Ребята находились там по 5-7 минут и выходили уже со смертельной дозой радиации. Реактор заглушила четвертая группа, поэтому мне туда зайти не пришлось. В тот день от облучения погибли 8 человек. Даже после заваривания системы радиация в лодке была смертельная, все поднялись наверх. К тому же у нас в то время была сломана антенна дальней связи с Москвой. Нам удалось связаться только с дизельными подводными лодками, которые потом нас нашли и спасли.

А затем уже началась наша реабилитация в военно-морском госпитале в Ленинграде. Всем пострадавшим (и мне в том числе) в течение двух лет неоднократно пересаживали костный мозг. Благодаря этому мы до сих пор живы».