На прошлой неделе в городе побывал Ильдар Ханов – автор большинства челнинских монументов. Скульптор, художник, философ, йог, целитель Ханов  приехал на открытие выставки, приуроченной к его 70-летию. В эксклюзивном интервью нашей газете Ильдар Мансавеевич рассказал о своей миссии,  касающейся Челнов, о невоплощенных задумках, о том, зачем он жил внутри памятника «Родина-мать» и что означают скульптурные композиции на бульваре Энтузиастов.

Появлению в Набережных Челнах казанского художника предшествовало его изгнание из родного города. По окончанию Суриковского института  Ханова распределили в Казань. Во время учебы Ильдар собирал материал, готовил эскизы, мечтая о возрождении татарской культуры. Но его проект реконструкции казанского кремля (дело было в 60-х) с предложением строительства мечети и другими подобными идеями власти восприняли категорично: «Чтобы в 24 часа этого шизофреника не было в Казани». Пришлось снова уехать в Москву, где осталось много друзей, в том числе среди театралов:  Любимов, Высоцкий, Золотухин…

Именно в Москве Ильдар Ханов услышал про постановление о строительстве завода в Набережных Челнах. Вспомнил пророчество Елены Рерих, рассказанное ее сыном Святославом, с которым дружил Ильдар. «Она была ясновидящая, - уверен Ханов. - Говорила, что это особое энергетическое место, где будут скапливаться новые идеи и течения. Здесь особенно много точек поступления космической энергии и нельзя, чтобы на них находились промышленные объекты». На обозначенных точках Ханов задумал установить «приемники космической энергии» - скульптуры.

- Получается, Вы сюда прибыли с миссией?

- Да. С идеей Ауровиля (экспериментальный город-община в Индии, который должен был стать сообществом людей вне политики и национальностей – ред.), Неру мне о нем рассказывал. Мечтал построить вселенский храм. Город хотел создать как единую музыкально-поэтическую структуру. С зоной Тукая, Пушкина, Сайдашева, Такташа. Начиная с аэропорта, выездов из города, заканчивая парками, бульварами, набережной. Из задуманного сделал только 6-7%.

Началом творчества Ханова в нашем городе стало строительство монумента на Студенческой. Решение о строительстве памятника, посвященного дню Победы, поддержал комсомол, одобрил горком партии. Не дожидаясь постановления вышестоящих органов, начали работать. Поначалу все думали, что будет небольшая скульптура: женщина-мать, солдат с ружьем. Увидели на заводе гигантские заготовки, требующие 30 тысяч тонн бетона и металла – отступать было поздно. По задумке Ильдара Ханова, Родина-мать должна была взмыть над городом, как птица, на 40-метровую высоту. Но не нашлось техники, которая могла так высоко поднять скульптуру.

- Памятник потянул за собой благоустройство целого района. Полгода приводили в порядок кладбище, прокладывали трамвайные пути, строили новые дома, площадь.  Каждый день со мной работали по 5-7 тысяч человек одновременно.  С заводов людей присылали, трудились несколько батальонов железнодорожных войск, интернациональные бригады: из Чечни, Белоруссии, солдаты из Туркмении.   Строительство было инициативой комсомола, делали все на эмоциональном порыве, в три смены работали. Мне практически не давали спать. Теребили: «Товарищ скульптор, нечего валяться, надо людей занять». Однажды пошел в поле справить нужду, сел и отрубился. А на стройке кто-то сказал, что автор сошел с ума и пошел пешком в Бегишево. Подключили КГБ, милицию, начали  прочесывать лес, запретили вылет самолетов, раздали мои фотографии. Через два часа Валя бригадирша тоже вышла по своему делу и застала меня. Меня привели, приставили из КГБ одного майора, чтобы охранял. Еще анекдотичный случай был, когда форму залили, а на следующий день форма отрывается, а гипс остается. Не знали, что делать. Кто-то сказал, якобы моча разрушает гипс. Подняли две лестницы: со стороны головы и со стороны хвоста. Женщины с одной стороны сикали, солдаты - с другой, но за целые сутки моча не разъела гипс. Тогда закупили около 10 тысяч топоров и каждому солдату дали по метру. В течение суток вырубили весь гипс и освободили памятник.

- Знаю, что с этим монументом связаны гонения на Вас.

- Да. В Москве узнали, что памятник поставили с нарушением постановления ЦК КПСС, не в лучших традициях советской скульптуры, и автор - не скульптор, а неизвестно откуда взявшийся студент, только закончивший институт. На открытие приехала межведомственная комиссия из Москвы. Приняли решение памятник взорвать, автора - в тюрьму. Депеша пришла в обком, в министерство культуры. Меня  предупредили: Ильдар, прячься, тебя милиция должна забрать. Я забрался на хвост памятника (когда заливали бетон, там полость образовалась, внутри целая комната — поставили туда раскладушку). Ребята-шоферы подняли меня на подъемнике, и я жил, как Гаврош, полтора месяца. Занимался йогой, голодал. Ночью иногда спускался. Собирал под утро на кладбище крапиву. Тем временем из Москвы приехали взрывники. Но бетон марки 800 с гранитной фракцией, а внутри огромная японская арматура. Ничего не сделаешь. Было предложение вырыть рядом огромный котлован, свалить туда памятник, закопать. Но и это не получилось, фундамент был залит на 20 метров. Потом приехал Андре Ремакль, привез десятки журналов с фотографиями монумента и статьями о том, что это лучший памятник, посвященный войне. Отдали журналы Беляеву: «Что же вы хотите взорвать? Весь мир ему рукоплещет!». Так и оставили. Я потом 10 лет судился с обкомом партии, чтобы мне дали возможность доработать памятник. Когда уже Юрий Петрушин был, он сказал: начинай работать. Целый год на памятнике висел на веревках. Покрыл цинком. Так закончилась эпопея.

В 1987 Ханов снова приехал в Набережные Челны. Снова без всяких гонораров и постановлений (деятельность Ханова в Татарстане запретил обком партии) сделал фонтан перед ДК «Энергетик», «Спортсмена» возле стадиона, серию скульптурных композиций на бульваре Энтузиастов.

- Как можно строить что-либо без разрешений и постановлений? Ведь нужны техника, материалы: тонны бетона, смальта...

- Сожалею, что все на авантюре. Мне хотелось реализовать идею. Причем социалистическую. А материал, техника, люди — друзья помогали. Руководители заводов, разных предприятий. Бульвар начали делать с Алтынбаевым. Он мой ученик, йоге его обучал, вместе босиком ходили по снегу. С бульваром очень многие помогали, даже дети из детских садов приходили плитку выкладывать.

- Многим до сих пор непонятно, что обозначают Ваши скульптуры. Это не просто абстракция, в них вложен сакральный смысл?

- Скульптуры на бульваре – чакры. Бульвар – словно лежащий во время медитации человек. Это незаконченная работа. Там должны быть вращающиеся фонтаны с лазерной подсветкой, звучать музыка Сайдашева. Скульптуры вели к вселенскому храму. С Рубаненко договорились: давай пока гостиницей будем называть, а со временем международный духовный университет откроем. Проектировал дворец солнца, вращающуюся обсерваторию. Такая была тайная договоренность, мы ее тихонько реализовывали. Но кто-то проговорился, узнали, что вместо гостиницы строится мечеть или храм и в течение ночи сняли краны, леса и стройку заморозили.

- Вы считаете, по этой причине прекратили строительство?

- Да. Пришло постановление. Якобы там нарушения, гостиница падает.

- Понятно, когда скульптуры размещают в центре города. Но почему для «Энергии» было выбрано такое место — возле леса?

- Там НЛО садилось. Когда увидел это, сказал, что поставлю там скульптуру. И поставил. Сначала 10 лет она заброшенная под мостом находилась. Четыре  башенных крана не смогли взять ее, она 150 тонн весит. Тогда Бех купил кран в Германии и ночью установили. Пока готовили фундамент, всем говорили, что для ГАИ смотровая площадка делается. Когда поставили скульптуру, деваться некуда было: опять Ханов обманул. Это была моя последняя работа в Челнах. К сожалению,  я многое не успел. Оформить набережную Камы, за монументом «Родина-мать» сделать 20-метровую пирамиду. Макет до сих пор в музее лежит... Хотел сделать памятник строителям «КАМАЗа». Не успел заняться парком Победы, там должны были быть зона молчания, зона плача, вылепленные портреты героев -  декоративная мощная композиция с идеологическим началом. Поставить Прометея возле «Батыра» не смог. Шишкинский бульвар не успел достроить, хотел использовать тему Шурале. Вывести Шишкинский через подземный переход на Энтузиастов.  Сделать возле универсама №105 врата очищения – радугу на весь бульвар. Попросил Бибишева: «Марат Шакирович, помоги мне арку сделать». Он сказал: «Все, Ильдар, пришел капитализм. Нет больше ни металла, ни бетона». И я поехал реализовывать идею в своем огороде в Аракчино.

Капитализм поставил жирный крест на идее Ауровиля на Каме. Руководители предприятий - большие друзья и пациенты Ханова - больше не могли помогать материалами и рабочей силой. Деньги остановили проект «бетонная симфония молодого интернационального города энтузиастов».

Проехав по городу сейчас, Ильдар Ханов не разочаровался. «Вижу его измененным, выросшим по дизайну, - говорит он. - Это мой родной город. Работал как раб здесь,  люди шли за мной. Много было друзей, которые верили в идею, хотели чтобы город был красивый. Это ощущение города у меня до сих пор живо». В особенность и потенциал Челнов Ханов верит по-прежнему.

В Казани из всех его работ сохранился только «Расстрел коммунистов», остальное под разными предлогами было уничтожено. В Челнах же, напротив, обновили Родину-мать, реконструировали бульвар. Бывший мэр Халиков специально ездил в Аракчино советоваться с Ильдаром Хановым, как все благоустроить, спрашивал о желании Ханова реализовать в городе новую работу.

- А если бы дали возможность сейчас все проекты воплотить?

- Сейчас не взялся бы. Я ведь один, у меня такая огромная стройка 100 на 100. Много задач. Мечтаю заложить сиротский дом, открыть экологическую школу. Хочу начать биохимическую очистку воды в Волге. У себя в храме открываю детскую консерваторию, классическую философскую школу по созданию новой философии в России. У меня будет 16 залов современного искусства, сейчас три зала открыто. Это не слова, все реально.

Ханов мыслит широко: «Мир создан для счастья, нужно помогать людям выйти на новый уровень сознания. Что будет через 10 миллионов лет? Меня это волнует сегодня. Я не смотрю в прошлое, не оглядываюсь. Нужно думать об устройстве мира, о глобальных проблемах, о том, как полностью перестроить мир на планете Хочу построить мир без войн, чтобы все жили единой семьей. И на «КАМАЗе» хотел эту идею проложить».

Его спокойная уверенность, сознание возможности невозможного притягивают людей. Простые рабочие, которые не могут помочь материально, приходят бесплатно работать на стройке храма, состоятельные люди помогают материалами. Храм растет.

Ольга Арминен