С точки зрения долгосрочной перспективы парижская аристотелевская школа продемонстрировала большую гибкость и стабильность. Падуанцы же прежде всего негативно и, соответственно, неадекватно отреагировали на открытия современных им экспериментальных философов. Прикрываясь заявлениями, что их интерес по преимуществу связан с открытием подлинного Аристотеля, профессора Падуанского университета, например Чезаре Кремони- ни (1550-1631), основывались на интуитивном представлении, что Аристотель и истина - синонимы. С другой стороны, представители парижской школы, менее склонные рассматривать Аристотеля как единственного авторитета в философии, быстрее адаптировались к новому миру научной революции. В третьей четверти XVII в. они существенно реорганизовали традиционный курс физики в свете новых достижений в области астрономии, физиологии, динамики и пневматики. Свидетельством тому служит необычайно популярный в те годы учебник парижского профессора Пьера Барбе (ум. 1675), впервые увидевший свет в 1675 г. Барбе был бесспорным аристотелианцем, увлеченным качественным объяснением природных явлений, основанным на вере в существование независимых реальных форм. Однако при этом он с легкостью пренебрегал устройством Вселенной по Аристотелю в пользу системы датского астронома Тихо Браге (1546-1601). Мир Барбе мог оставаться геоцентрическим, но в нем вокруг Земли теперь вращались только Солнце и Луна, а другие планеты вращались вокруг Солнца. Сохранив деление Вселенной на подлунную и надлунную части, Барбе учел открытия Галилея, и небеса больше не были неизменными.

Если падуанская школа быстро пришла в упадок, то парижский аристотелизм в силу своей гибкости стал продуктивным и ярким периодом в истории философии. Однако были пределы и его развития: эклектики могли с легкостью включать достижения современной науки в свои курсы, но, как об этом свидетельствует пример Барбе, продолжали сохранять верность основным положениям арис- тотелизма. Поэтому новое понимание естественных законов - механистическая философия - обязано своим появлением усилиям ученых, только в редких случаях имевших отношение к университету. Среди первого поколения философов XVII в., утверждавших, что законы природы более успешно можно объяснить в категориях материи и движения, только Пьер Гассенди (1592-1655) был университетским профессором философии в университете Экс-ан-Прованса.

Появление механистической философии в разных ее формах в середине XVII в., восходившей к другой античной традиции - традиции Демокрита, стало вызовом профессорам-аристотелиан- цам, игнорировать который они не могли. Механистическая философия быстро обрела поддержку не только среди большинства фи- лософов-экспериментаторов, но и представителей власти и просто образованной публики; она укрепилась в научных академиях, созданных во второй половине XVII в. и объединивших усилия государства и экспериментальных философов. В этих условиях университетские преподаватели-аристотелианцы оказались не в силах противостоять общественному мнению, категорически настроенному против аристотелевского формализма, и, хотя и не сразу, все- таки потерпели поражение.