Чем отличается больница в Германии от челнинской? На этот и другие вопросы ответил главный врач БСМП Ильдар Хайруллин, побывавший на стажировке в Дюссельдорфе.  
- Что из увиденного собираетесь внедрять в своей больнице?
- Немецкие хирурги с пациентами, оказывается, практически не общаются и почти не видят их ни до операции, ни после. С больными разговаривают медсестры и психологи. И к этому все привыкли. Если мы перейдем на их стандарты, то нас завалят жалобами. Поэтому наши доктора в палату заходят дважды  в день, во всяком случае, мы требуем этого. В Германии тоже большие очереди, и там тоже возмущаются, но санкции по отношению к  врачам не применяются.
Потому, что немецкие врачи все прописали в правилах. И с ними все считаются. Правда, русские, которых там очень много, всегда чего-то хотят доказать. Наши  не приучены к соблюдению норм в больницах, никто этим в России не занимается. Взять БСМП, где через врачей проходит громадный поток людей, и не всегда адекватных. Все рассчитывают на понимание, особое отношение. В приемном покое через 40 минут начинают возмущаться. А у нас некоторые сложные анализы технологически готовятся по два часа. В травмпункте тоже много недовольных большими очередями. Но на то, чтобы зайти по очереди в кабинет врача, а потом сделать рентгеновский снимок и снова – уже со снимком -  попасть к врачу, а после него  в перевязочную, должно уходить не более  трех часов. Такой у нас норматив. Теперь мы об этом будем рассказывать,  приучать наших пациентов  к  нашим правилам, которые уже начали размещать  на видном месте.
- В последние годы БСМП активно внедряет стандарты качества. С какой целью?
- После реконструкции нашей больницы президент РТ дал поручение развивать  медицинский туризм. Мы к этому практически готовы. Но если  у нас захотят лечиться, то для приезжих надо будет выделить  целое отделение, которое по оснащению и по уровню обслуживания соответствовало бы четырем, а лучше пяти звездам. Потребуется и знание хотя бы английского языка – его наш персонал изучает. Некоторые хирурги уже могут общаться с зарубежными коллегами.
Сейчас каждому больному даем браслет с указанием фамилии, имени. Это делается для того, чтобы в момент  подготовки  к операции доктора  смогли  сверить данные пациента. Такие меры приняты не просто так. В США около 10 тысяч операций проводится не на тех парных органах, не на тех суставах. Недавно в Казани прооперировали не тот сустав.
- Не окажутся ли на втором месте челнинцы  при увеличении потока пациентов со стороны?
- Не окажутся, ведь мы получаем квоты на бесплатное лечение – это план, госзадания, который мы обязаны выполнить в первую очередь. Все квоты проплачены, и достанутся они только жителям Татарстана. Если дело дойдет до медицинского туризма, то он будет организован только на коммерческих условиях. За последние годы наши доктора многому научились и стали конкурентоспособными.  Хорошо делают эмболизацию маточных артерий – эта операция показана женщинам с  миомой матки,  с кровотечением.  Хорошо получаются эндоскопические вмешательства (осмотр и операция на желудке, в толстом и тонком кишечнике).
В  коронарографии (метод исследования сосудов, с помощью которого выявляются места и степень их поражения), стентировании (восстановление  просвета суженных коронарных артерий), коронарном шунтировании (операция, позволяющая восстановить кровоток в артериях сердца) мы являемся одними из лидеров. Успешно удаляем камни из желчных протоков. Полностью освоено эндопротезирование тазобедренного и коленного суставов. Семимильными шагами  развивается кардиохирургия,  сосудистая хирургия. Сегодня на сердце выполняется любая операция, кроме трансплантации.  
- А какие планы по трансплантации? Сможете технически сделать пересадку почки и печени?
- Да, сможем. Но для этого нужны доноры. Они есть, но их мало. У нас отличная служба реанимации. Мы очень долго «тянем» пациентов, спасая им жизнь. Часто после реанимационного лечения наступает необратимое изменение во внутренних органах. В таком состоянии они не подлежат пересадке. Занимаясь трансплантацией, нужно учитывать многие этические, юридические и медицинские  нормы. Трансплантацию можно развивать только там, где много пациентов в состоянии  комы. Сегодня информация по концентрации доноров  имеется только в РКБ (Казань) и МКДЦ (Москва) – там занимаются пересадкой органов, но не настолько масштабно, как за рубежом. В той же Германии это очень развито. По телевизору проводят шоу о том, как встречаются люди, которым пересадили органы погибшего спортсмена. Герои передачи благодарят жену спортсмена за ее решение о пересадке органов. Наши люди пока не готовы рассматривать себя и своих родственников в качестве доноров.
- Простите за вопрос, но Вы смогли бы разрешить докторам распорядиться своим сердцем?
- Да.

Ирина СИВКОВА