Живи эта пенсионерка где-нибудь на туманном Альбионе, она могла бы стать состоятельной женщиной как владелица элитной марки крепких напитков. Но баба Вера челнинка. У нас таких людей называют просто — самогонщики.

Этим делом она начала заниматься в детстве, помогая родителям. Семья из украинской глубинки в этом зазорного не видела: «горилку» в промышленных масштабах гнала вся деревня. И запойных пьяниц в ней не было - на тех, кто свой продукт потреблял по поводу и без, смотрели косо. На детях-подростках была обязанность не только собирать урожай в саду, но и давить фрукты в жмых для браги. Сырьем для самогона служили яблоки, груши, вишня, смородина, абрикосы, виноград.

«На КАМАЗ», в Набережные Челны Вера приехала, как и многие, за романтикой и обещанным жильем. Здесь ее нашел будущий муж-татарин. Он после приезда к новым родственникам оценил украинский натурпродукт. Было с чем сравнивать: для знакомства с тестем был куплен дефицитный по тем временам 5-звездочный «Арарат», который не выдержал конкуренции с самодельным бренди. Из гостей возвращались с «контрабандой». Всякий раз, выпивая за столом рюмку и морщась, муж вспоминал подарок тестя: и пить приятно, и голова наутро не болит. Вера и предложила: сделаешь аппарат, магазинную «отраву» покупать не будем... Скоро соседи по запаху могли определять производственный режим Веры. Ценителей оказалось много: друзья, соседи из знакомые.

Как-то сложилось, что беря бутылочку, они расплачивались с Верой деньгами. Поначалу было неудобно, но люди приговаривали: на водку не жалко, а тут такой эликсир... Одним из постоянных клиентов был участковый, у которого к Вере, нарушающей закон, претензий не было: ни одна бутылка не стала причиной бытовых трагедий. Местные алкаши, попробовав поканючить и оставшись ни с чем, отстали. Самогонщица оказалась принципиальной: запойным свой товар не продавала. «Это же целое искусство и труд. Проще всего накидать в забродившее варенье дрожжей и обозвать результат «смородиновкой». А по-настоящему правильно дать выбродиться без дрожжей, естественным путем. Здесь нужен глаз да глаз. Сильно тепло будет в помещении — бражка не вызреет нужное время. Сильно холодно — брожения не будет. Вот есть хозяйки, которые тесто считают живым, а у меня брага, как живая.

Сама перегонка — тоже трудоемкий и важный процесс. Берешь ведь только «серединку». Вот и получается, что браги было 20 литров, а на выходе, после двух и половины нет. Оно того стоит. В настоящей самогонке все должно быть прекрасно: цвет, вкус, запах. Алкоголик разве это оценит?!», - объяснила она свою позицию. Особенно ее талант пригодился во времена сухого закона и перестройки. Тогда самогон был в прямом смысле жидкой валютой: на него строилась дача, выменивались дефицитные вещи у знакомых кладовщиков и продавцов.

В 90-е, когда в первых коммерческих магазинах появилось разнообразие экзотических напитков, бизнес Веры нисколько не пострадал, так как с годами мастерство только росло. Правда, сменился участковый. Новый ее хобби, хоть и продегустировал, но глаза закрывать не стал и как-то даже оштрафовал. В 1997-м самогоноварение перестало быть незаконным. А в доме у Веры появился интернет. Так она узнала, что ее ячменный самогон очень близок по вкусу к дорогому односолодовому виски. Яблочно-грушевый самогон, рецепт которого передавался в их семье от поколения к поколению, за границей называется кальвадос. А фирменный, выстраданный методом проб и ошибок, самогон из нескольких видов винограда, именуется по-итальянски граппа. Одно расстраивает бабу Веру: среди детей желающих продолжить семейную традицию нет…