"Все время, как только закрою глаза, вижу маленькую девочку, одиноко идущую по обочине дороги. Она так и останется навсегда в моей душе", - говорит Катя Баронина, одна из волонтеров, активно участвовшая в поиске Василисы Галициной.  Мы попросили рассказать Катю о днях, которые для многих челнинцев показались вечностью. О людях, которые спали по три часа в сутки...
- Народ приходил подготовленный, с фонариками, тепло одетым, согласный искать, где угодно. Удивило их умение ориентироваться по картам, да так слаженно. Один карту просматривает и дает указания, второй ведет машину. Многие не спали. Утром уходили на работу, а вечером продолжали искать, ползали по сугробам. Как-то я ехала в машине Андрея (в обычной жизни занимается рекламой), он все время зевал, говорил, что хронический недосып - дочь малая, постоянные командировки. Много было иногородних. Тем, кто уже от усталости с ног валился, достаточно было написать "заберите меня", тут же кто-то звонил из местных, подъезжал на машине, и увозил их к себе. Все были наравне, лидеров не было. Были пара-тройка руководителей штаба. Одна из них Вера Русина - она, кажется, вообще не спала все эти дни. Народ дома безвозмездно листовки печатал, пока не сдыхал принтер. Беда всех сплотила. Никто не жадничал, в штаб приносили еду. Мамочки с малыми детьми, которые  не могли выйти из дома, звонили волонтерам: "Подъезжайте, заберите, все готово уже". На месте общего сбора стоял автобус, куда все время привозили горячий чай и кофе в термосах, бутербродов хватало на всех. Люди приходили, оставляли деньги. Один парнишка отдал пять тысяч, и быстро ушел.
Все, кто принимал участие в поисках, твердили одно: "Найти живую!" Я видела, как люди голыми руками соскребали бетонные крышки с железных люков. Выносили на руках машины, застрявшие в сугробах, километры проходили пешком ночью с фонариками в руках.
Когда нам сказали, что Василису нашли мертвой, все сразу замолчали, девчонки плакали. В нашей машине - мы ехали из Мензелинска - никто даже рта ни разу не открыл. Я, вдруг, поняла, как страшно устала. На душе – пустота...
Ирина СИВКОВА